Неточные совпадения
Через полчаса свет
на небе еще более отодвинулся
на запад. Из белого он стал зеленым, потом желтым, оранжевым и наконец темно-красным. Медленно земля совершала свой поворот и, казалось,
уходила от солнца навстречу ночи.
Вахрушка не сказал главного: Михей Зотыч сам отправил его в Суслон, потому что ждал какого-то раскольничьего старца, а Вахрушка, пожалуй, еще табачище свой
запалит. Старику все это казалось обидным, и он с горя отправился к попу Макару, благо помочь подвернулась. В самый раз дело подошло: и попадье подсобить и водочки с помочанами выпить. Конечно, неприятно было встречаться с писарем, но ничего не поделаешь. Все равно от писаря никуда не
уйдешь. Уж он
на дне морском сыщет.
Посмеялся секретарь Каблуков над «вновь представленным» золотопромышленником, а денег все-таки не дал. Знаменитое дело по доносу Кишкина
запало где-то в дебрях канцелярской волокиты, потому что
ушло на предварительное рассмотрение горного департамента, а потом уже должно было появиться
на общих судебных основаниях. Именно такой оборот и веселил секретаря Каблукова, потому что главное — выиграть время, а там хоть трава не расти.
На прощанье он дружелюбно потрепал Кишкина по плечу и проговорил...
Теперь я смотрел
на женщину и видел, что это — человек, перешибленный пополам. Надежда закралась в нее, потом тотчас умирала. Она еще раз всплакнула и
ушла темной тенью. С тех пор меч повис над женщиной. Каждую субботу беззвучно появлялась в амбулатории у меня. Она очень осунулась, резче выступили скулы, глаза
запали и окружились тенями. Сосредоточенная дума оттянула углы ее губ книзу. Она привычным жестом разматывала платок, затем мы
уходили втроем в палату. Осматривали ее.
Разрезав город, река течет к юго-западу и теряется в ржавом Ляховском болоте; ощетинилось болото темным ельником, и
уходит мелкий лес густым широким строем в серовато-синюю даль. А
на востоке, по вершинам холмов, маячат в бледном небе старые, побитые грозами деревья большой дороги в губернию.
Я с любопытством взглянул
на нее. Синяя черта, извиваясь между хребтов, горных речек и падей,
уходила на северо-восток, захватывала значительную часть течения Лены и ее безымянных притоков, подходила к водоразделу Енисея
на северо-западе, а
на юго-востоке широким синим пятном к ней придвигался Байкал…
Радостно встревоженный этой беседою, вспоминая сказанное нами друг другу, я открыл окно и долго смотрел, как за тёмной гривою леса ласково разгорается заря, Тлеют чёрные покровы душной ночи, наливается утренний воздух свежим запахом смол. Травы и цветы, разбуженные росою и омытые ею, сладко дышат встречу заре, а звёзды, сверкая,
уходят с востока
на запад. Яростно споря друг с другом, поют кочета, звонкие голоса вьются в воздухе свежо и задорно, точно ребячий гомон.
Он
уходил куда-то далеко
на юго-юго-запад.
На юге медленно дрожало большое, сплошное зарево.
На западе, вдоль железнодорожного пути, горели станции. Как будто ряд огромных, тихих факелов тянулся по горизонту. И эти факелы
уходили далеко вперед нас. Казалось, все, кто знал, как спастись, давно уже там,
на севере, за темным горизонтом, а мы здесь в каком-то кольце.
Каждую ночь проходившие мимо японские полки штурмовали сопку, а утром
уходили дальше
на запад; с востока же подходили новые полки.
— «Сам», «он»
запалил! Видно, осерчал
на слугу своего верного, что
ушел отсюда в слободу, — догадывались некоторые, благочестиво избегая произнести «черное» слово.